Часть 1.

-Эй, придурок, уйди от экрана! Не стеклянный же!
-Встань и пересядь, жирный!
Долговязый парень в бандане с красными муравьями и безрукавке развалился на прогрызенном мышами диване, залпом вылакал остатки пива из железной банки, смял ее и кинул на пол.
-Я тебе сказал, убирайся, пока шею не сломал, - проорал, перекрикивая громкую музыку внушительных размеров байкер в цепях и наколках.
Долговязый обернулся к нему и показал фигуру из одного пальца.
-Ну и паразит же ты, Кенни, - рассмеялся байкер, заметив в дальнем конце гаража девчонку в костюме из черной кожи, открывающим больше, чем скрывающем. Она как раз направилась к парням.
-Волчи! Захвати-ка мне бухла! - крикнул ей сидящий на диване.
Девчонка вынула из ящика банку, кинула ее в руки долговязому, а сама уселась на колени к байкеру.
-Ну, что, киса, соскучилась?
Девчонка пьяно хихикнула и выдула струйку дыма.
Байкер взял у нее косячок, сделал вздох, зажмурился:
-Классная дурь.
-Специально старалась, Харли.
-На тебя, Волчонок, всегда можно положиться.
Ее называли Волчонком за хитрые, словно постоянно изучающие что-то глаза-звезды и неповторимую улыбку, похожую на оскал животного. Узнав ее поближе, становилось понятно, что не только внешнее сходство роднит ее с волком, но и характер.
Харли обхватил девчонку за плечи и прижал к себе. В этот момент в гараж вошел еще один байкер. Из-за густого кумарного тумана его было плохо видно.
-Пацаны, я все починил, могем ехать!
Харли тяжело вздохнул:
-Вечно ты не вовремя, Спайк!
Байкер с собачьим именем хмыкнул и вышел.
-Пойдем, лапуля, покатаемся.
-А ты покажешь мертвый вираж?
-Я тебе еще много чего покажу.
На улице их ждали еще около дюжины «ночных гонщиков» на своих сверкающих отполированными боками мотоциклах. При появлении Харли - признанного главаря - компания одобрительно зашумела. Громила оседлал своего железного коня, Черноволосая девчонка села сзади, крепко обняв его за то место, где у других находится талия.
Взревели мощные моторы. Полетели из-под шин искры. С ревом мотоциклы врезались в ночную тишину и, пролетев несколько улиц, выехали на лесную предгорную дорогу.
Харли гнал впереди всех.
-Ну, что, Волчонок, нравится скорость?
Девушка не ответила, только крепче обняла байкера, да все и так было понятно. Волчонок - в цивилизованном мире Глен Эдвардс - обожала скорость. Нигде она не чувствовала себя такой свободной и сильной, как на верном мотоцикле, ночью, при луне. Малую толику свободы давали наркотики, но Глен редко курила и так и не рискнула уколоться - было слишком противно от осознания того, что твоя жизнь и желанная независимость всецело зависят от дозы белого порошка. Поэтому чаще всего она просто пила, заливая алкоголем одиночество. Нет, народа ей всегда хватало, в конце концов, она была окружена вечно пьяными и обкуренными байкерами… просто иногда хотелось найти человека, понимавшего бы ее с полуслова и любящего ее такой, какой она есть. Но мечты оставались мечтами, а время шло…
Мотоциклы неслись вперед, опьяненные новыми ощущениями байкеры не замечали ничего вокруг… Не заметили они и серой тени, перебегавшей дорогу.
Глен даже не успела ничего понять - визг шин, ругань Харли, изо всех сил давящего на тормоз, два огонька прямо перед рамой… мотоцикл подкинуло в воздух, девушку отбросило в сторону. Она рухнула в кусты на обочине и, оглушенная, лежала там, не в силах пошевелится, а перед глазами все еще мерцали два зеленых, испуганных глаза с вертикальными зрачками…

Первым, что увидела, очнувшись, Глен, был незнакомый потолок. Слишком белый, слишком чистый для квартиры Харли. Значит, не у него… Девушка с трудом повернула голову и с тоской поняла, что находится в больничной палате.
Дверь приоткрылась, вошла сестра.
Она принялась списывать данные с какого-то аппарата, возвышавшегося справа от койки, но, заметив, что Глен пришла в себя и пристально следит за ней, расплылась в дежурной улыбке:
-Мисс Эдвардс, вы очнулись раньше, чем мы предполагали. Как вы себя чувствуете? Голова не кружится?
-Нет… - Глен сглотнула вязкий комок в горле, и голос стал звучать куда тверже, - Как я здесь оказалась? Что произошло?
-Полиция сообщила, что нашла Вас на обочине 44-го шоссе без сознания. Вы были в коже, но без шлема и доктор МакЛаффин предположил, что Вы упали с мотоцикла.
-Я ничего не помню, - растерянно признала девушка.
-Помните свое имя, фамилию, место жительства?
-Да… Глен Эдвардс… Висконсин, штат Джорджия… Я помню, кто я, но не могу вспомнить, что случилось.
-Не стоит волноваться, - утешила сестричка, - память очень быстро восстановится. Вам вообще повезло - ничего не сломано, нет даже сотрясения. После обеда я возьму у вас анализы, и если ничего не обнаружу, к утру Вас уже выпишут.
Сестра ушла, оставив Глен наедине с самой собой.
Пару минут девушка неподвижно лежала, уставившись в одну точку, и переваривала информацию. Затем вскочила, выдрав из руки иглу капельницы, и подошла к окну. Второй этаж. Здание старое, довольно низкое, так что совсем невысоко. А за стеклом в пластиковой оправе город. Вечер. Закат. Значит, она валялась в отключке не меньше суток.
Глен огляделась в поисках своей одежды и обнаружила ее в шкафу. Быстро оделась и забралась на подоконник.
Волчонка нельзя держать в клетке.
Открыть окно и перелезть на другую сторону стены труда не составило. Как не составил труда и дальнейший спуск.
Очутившись на твердой земле, Глен облегченно вздохнула, пригладила растрепавшиеся волосы цвета воронова крыла и прогулочным шагом пошла прочь от больницы. Ветер, словно лучший друг, дул в спину, гнал перед ней не вовремя облетевшие листья. Что-то необыкновенное витало в воздухе… Чувства? Информация? Нет. Но определенно, это было что-то важное… Глен тряхнула головой, чтобы отогнать наваждение. Ерунда.
Через час она была уже дома.
Собственно говоря, однокомнатную квартиру в плохом районе нельзя было и домом-то назвать, по крайней мере, для Глен он никогда таковым не являлся. Дом в ее представлении - место, где тебе хорошо, где тебя любят и ждут. Так что у Глен не было дома. А для этой квартиры лучше бы подошло слово «свалка».
Девушка приняла душ (странно, что воду до сих пор не отключили за неуплату), перебинтовала кровоточащую ранку на внутренней стороне локтя, оставшуюся после капелярной иглы и пошла на кухню. Только сейчас она поняла, как хотела есть. В холодильнике обитал небольшой запас консервов - из них получился приличный супчик и бутерброды.
Все это она поставила на поднос и понесла в комнату, потому что по раковине то и дело пробегали поджарые тараканы - это порядочно раздражало. Проходя мимо уставленного банками стола, Глен невольно бросила взгляд на свое отражение в склянке из-под пива и…
Поднос выпал из разом ослабевших рук.
Расширенными глазами девушка смотрела два зеленых огонька, отражающихся вместо нее. Постепенно она заметила еще кое-что: на стекле продолжало проступать отражение… волка.
Глен кинулась вон из кухни, захлопнула дверь и прижала ее спиной, словно ее преследовали. Сердце девушки часто и тяжело билось в груди, дыхание сбилось.
Был шанс проверить… Оправившись от первого потрясения, Глен направилась в ванну. Встала перед зеркалом во весь рост… И без сил сползла на грязный кафель.
В зеркале точно таким же образом на пол осела волчица.
Дрожащая рука дотронулась до носа… уха… плеча…
То же самое продел зверь из зеркала.
Не может быть. Бред.
Волчица из зеркала глубокомысленно кивнула, соглашаясь с мыслями девушки.
И сознание милосердно покинуло Глен.

Очнувшись через пару минут, девушка на корячках выползла из ванны, пошатываясь, вышла на улицу и пошла вперед, не разбирая дороги.
Память постепенно возвращалась. Перекрошенное лицо Харли, режущий, до зубного скрежета, визг, зеленые огоньки, глухой удар, стон… зеленые огоньки звериных глаз… тяжелое падение на колючие кусты, треск сломанных веток, боль, темнота. И, через пелену нереальности голос Харли: «поехали отсюда короче, пока не засекли!»
Так вот как все было… Значит, поехали, пока не засекли, да? Значит, он ее бросил там, в кустах, раненную…
Обжигающие слезы злобы и разочарования скатились по щекам.
Раз за разом жизнь заставляет ее разочаровываться в людях. Раз за разом жизнь оставляет ее совершенно одну, никому не нужную, в очередной раз обманутую… Это не честно. Не честно!
-Не честно! - крикнула в пустоту ночного парка девушка, - Не честно!!
Ответом ей было молчание. Да и кто мог ей ответить в этот поздний час?
Ей все еще хотелось есть.
Глен запахнула короткую кожаную куртку. Она знала, что сейчас должно быть очень холодно, хотя и не чувствовала холода.
Ей все еще хотелось есть.
Злость на байкеров, на Харли, на весь мир никак не желала успокаиваться.
Ей хотелось есть.
И тогда она поняла, что нужно делать.

Харли, как обычно, возился в гараже. Яркий электрический свет было видно издали, в том числе и из зарослей дикой рябины.
Он не заметил ее за тридцать шагов. Он не заметил ее за двадцать шагов.
А когда, наконец, заметил, было уже поздно…

В квартиру Глен вернулась под утро. Она очень устала, но чувство эйфории и удовлетворения не покидало ее. Перед глазами стояла какая-то марь, сытная тяжесть грела, ее клонило в сон. Глен не сопротивлялась - свернулась калачиком на диване и заснула с блаженной улыбкой на перепачканном кровью лице.

To be continued…