Очнулся он только утром, оттого, что один из лучей пробившись через покров листвы деревьев, начал исследовать его лицо. К его счастью девушка все также мирно спала, уткнувшись ему в плече. Проснись она сейчас картина, которую бы она увидала, ее мягко, скажем, удивила бы. Молодой, обнаженный мужчина, ну может на пару лет старше ее, лежал на том самом месте, где только вчера был ее вчерашний ангел. Его нельзя было назвать атлетом или красавцем, нет скорей простой парень нечем не выделяющийся из толпы.
Аккуратно, так что бы ее ни разбудить, он начал подниматься. Головка девушки соскользнула с его плеча на его ладонь, и тихонько была опущена на мох. Но даже это еле заметное действие отозвалось на ее лице. Какое-то непонятное выражение обиды проступило на ее лице. Но спустя каких-то пару минут, оно бесследно исчезло.
Быстрым шагом он дошел до своего тайника, в котором у него была спрятана одежда.
С самого детства он знал, что он не простой человек. Самый первый раз ему было по-настоящему страшно и больно. Но со временем все стерпелось, и стало привычным. Единственное к чему он не мог привыкнуть это к раздвоению личности. Каждый раз, когда он обращался в волка, он становился совершенно другим. Нет не только с наружи, но и сам ход мыслей его был совершенно другой. И вот это его больше всего волновало, и по сей день. Вот и сейчас он все никак не мог понять, своих поступков. Ну, зачем я вышел к этой девушке, что я хотел. Неужели просто успокоить? Да конечно жалко бедняжку, но для чего было выходить к ней. А вдруг она теперь все расскажет… Погруженный в эти мысли он дошел до самого тайника. Достав из потаенного дупла одежду, он стал ее быстро натягивать, Почему-то именно в этот момент у него проснулся какой-то комплекс по поводу своей наготы. Но как только он был одет, все прошло, и к нему вернулись тревожные мысли. Весь день он ходил погруженный в эти тяжелые раздумья. Даже матери с отцом он ничего не сказал. Он прекрасно знал что они, мягко говоря, не обрадуются этому новому увлечению их сына тем более в ипостаси волка. Уж такова была традиция их семьи, что Оборотню положено иметь девушку тоже оборотня да вот только в последнее время, количество оборотней стало резко уменьшаться. Один неверный шаг или действие и все вот ты уже на костре. Точно также случилось с его другом, который в ночь полнолуния поддался жажде крови, и перебил весь скот в одном из соседних домов. И не прошло, и нескольких недель, как к ним в дом пришла весть, что всю семью сожгли. Именно по этому он не стал говорить о той глупости, которую он совершил. Да он ли в этом виноват? Ведь он тогда просто не мог отдавать себе отчет в том, что совершает. Со страхом и тревогой он ждал следующую ночь. Куда на этот раз понесут его волчьи ноги. Неужели опять к тому пню?

Тьма опустилась на маленькую деревушку. И лишь сияние Луны в ореоле маленьких звезд освежало окрестности. Свои места заняли маленькие певцы, сверчки, и ночной воздух наполнился их тихим и приятным пением. Даже старое колесо водяной мельницы как-то по-особому зазвучало, стараясь, дополнись песню и влиться в общее мелодичное звучание. И в этом во всем великолепии лишь немногие бы заметили бы черную тень, метнувшуюся из дома стоявшего на окраине. B снова холодный воздух свободы ударил ему в нос, и сладкая песня ветра заиграла в его ушах. Теперь он уже непросто так бегал по лесу в поисках свежей крови или забавы ради. Теперь он бежал к определенному месту. Туда где должна была быть та, которою он обещал оберегать, и хранить, ибо она назвала его своим ангелом. Весь лес он знал на зубок, и мог с точностью до пяди сказать, где находится кроличья нора. И по этому найти ту поляну ему не составило никакого труда. Все также крадущимся шагом он стал пробираться к тому самому месту где первый раз встретил ее, и также как и первый раз он нашел ее заплаканную, уткнувшуюся в меховую подушку мха. И вид ее дрожащего тела, привел его в такое странное чувство неловкости, что он даже на секунду забыл об осторожности, и первая же ветка хрустнула под его массивным телом. Услышав этот шум, девушка не то что вздрогнула, а ее просто подкинуло, а шерстяной платок, которым она была укрыта так, и остался лежать на земле. И только сейчас он понял, что слезы бедняжки были не с проста. Все ее плечо было одним сплошным кровоподтеком. Его охотничьему взгляду не составило особых усилий, чтобы оценить силу удара и понять, что это был не несчастий случай. Гремучая злоба и обида вскипела в нем. Он с трудом сдержал себя, чтобы не дать своему гневу выплеснуться наружу в грозном рычании. - Ты пришел, - услышал он голос девушки, - спасибо тебе. И даже его волчьей натуре было больно видеть это прекрасное лицо, залитое слезами. Это была первая, из людского рода которая, стала достойна его внимания. Было что-то в ней, что его сразу поразило. Толи прекрасные черные волосы, толи восхитительные глаза или ее стройная фигура. Он не мог понять, но что-то заставило его испытать к ней не просто симпатию, а нечто большее, то, что люди называют простым словом любовь. Она подошла к нему, села на колени и уткнулась в его черную шерсть. Жесткая щетина шерсти, которая согревала его в лютый мороз, и могла спасти от стрелы, сейчас для нее была мягче пуха. Она ничего не говорила, просто сидела и полакала. И вся эта боль которую она испытывала в этот момент стала передаваться ему. Но вот только отчего-то ему плакать совсем не хотелось. Сейчас он готов был свернуть горы лишь бы добраться до горла того, кто причинил ей столько мук. Сейчас он боялся только одного, что она задаст один единственный вопрос. Почему ты не пришел когда был больше всего нужен? Что вот я ей отвечу. Да и как? Но она не спросила. Она просто плакала, уткнувшись в его шесть, а когда слезы закончились, она легла на мох, свернулась калачиком, и накрывшись платком, закрыла глаза. А он просто не нашел ничего лучше чем лечь у ее ног чтобы согреть своим теплом ее ножки. Он лежал, положив голову на лапы и наслаждался видом ее лица, видом того, как она дышит и даже видом ее кулачка сжавшего один из концов платка. Как же она была прекрасна. И вновь он проснулся раньше ее, и также как и в первый раз уже знаком маршрутом стал пробираться к тайнику. Быстро одевшись, он решил пройтись немного по лесу, что бы привести свои мысли в порядок и успокоиться. Так она меня не выдала, а это значит, что не выдаст и теперь. Это хорошее. Но вот что делать с этим новым чувством? Я, конечно, могу приковать себя, но вот только толку в этом будет не много. Это ведь не ночь полнолуния, которую можно переждать. А это теперь надолго. А высидеть столько взаперти я просто не смогу. Перед ним стоял весьма сложный вопрос, как перебить этот тупой инстинкт. И далась она мне. Что разве мало женщин, которых мужья бьют? И тоже теперь за каждую заступаться? Бред. Он сам не заметил, как забрел, чуть ли не в самую глушь леса. Эти земли как он знал, принадлежали одной волчьей стае, Но даже его оборотня они вряд ли бы приняли радушно. Немного поразмыслив, он решил, уже было возвращаться, когда услышал, что кто-то приближается к нему, а потом прямо перед ним появилась пар волков. Нельзя сказать, что они его уж совсем не заметили, но то, что не уделили должного внимания это точно. Да и до него ли им было, когда у них были, свои дала. Молодой волк заигрывал с волчицей, а та игриво ему отвечала. Мда, чувствую, что мне лучше отсюда уйти… И он неспешно развернулся и пошел к дому. Всю дорогу его мучил один единственный вопрос, что же так возмутило его волчье я, когда он увидел синяк у нее. Что его, свирепого хищника заставило возненавидеть, и призирать того, кто это сделал. Может ревность к тому, кто обладает там, чем должен обладать я. Нет здесь что-то другое. Может это страх перед тем, что она меня выдаст, и стоит ей хоть раз не прийти и тут же кара ее настигнет. Нет тоже не то, я ведь сам к ней вышел. Тогда что? И вновь весь день он был сам не свой. Работа валилась из его рук. Будучи помощником отца кузнеца, он умудрился опрокинуть подставку с молотами и перевернуть чан с водой, за что тут же заработал добрый пинок, и был выгнан из кузни подметать двор. Но даже такое неблагодарное занятие не смогло его еще больше расстроить. Ему хотелось просто понять, что же нужно ему от той девушки. Он строил самые загадочные и невероятные варианты, вроде попытки втереться в доверие, а потом загрызть ее или весь ее скот, а затем сам же их опровергал. Ну а потом перед ним встал куда более важный вопрос, что же ему делать… Но вот уже солнце на закате, а он все так и не знал, как поступить. Толи приковать себя, толи дать волю чувствам и надеяться на лучшее. И он решил положиться на случай и просто прожить эту ночь как обычно. Черная тень неслась по лесу, перемахивая через поваленные деревья и небольшие овраги. Он бежал к тому самому месту, которое стало для него теперь уже таким знакомым и любимым. Но вот когда уже до него осталось совсем чуть-чуть, его чуткий слух уловил какой-то голос. Нет, это не был голос его знакомой, это был мужской голос, который что то требовал и ругался. Фразы кидались толчками, и по этому построению он сразу догадался кто это. Все его мышцы превратились в камень, а в челюстях появился знакомый привкус. Привкус, который всегда появлялся, когда впереди предстоял кровавый пир. И вот когда до того места осталось буквально минута бега, он уловил знакомый голос. Голос той, которая стала для него дорога. Он услышал, что она зовет его, и услышал в ее голосе крик о помощи. И это добавило в него еще большую порцию злости. И вот уже не тень, а черная стрела неслась через лес. Он не обращал внимания на кусты и прочую такую мелочь, все это он просто перепрыгивал. Уже не было необходимости таиться. Наоборот он даже хотел, что бы его жертва услышала его, и приготовилась к бою. Это не должен был быть удар из под тишка. Нет, он хотел увидеть ужас и страх в его глазах. Ведь и эти чувства имеют свой вкус, вкус столь сладкий и пьянящий. И вот он увидел его. Высокий мускулистый мужчина стоял к нему спиной. Черные волосы были перехвачены на голове железным обручем. Было что-то в нем, что веяло первобытной силой. Но вид занесенной над девушкой руки тут же заставил его выбросить из головы какое бы то ни было уважение к нему. Смерть, только смерть за такое. Вот что крутилось в его голове. Первый же удар мог бы убить его противника, но в последний момент мужчина успел увернуться, и отскочить в сторону. Вид огромного черного волка на долю секунды поразил его, но вот в его глазах появилась уже охотничий азарт. Рука его рванулась к поясу, на котором висел охотничий нож. Еще один появился из-за спины, и вот уже он стоит в боевой стойке готовый дать отпор. Короткий взгляд в сторону. Вот она лежит, жилка на шее бьется учащенно, но бьется, значит успел, значит все будет хорошее. Вид порванного платья и кровавых ссадин привел его в бешенство, но зная что гнев не лучший помощник в битве он успокоился. Битва предстояла нелегкая, и это было очевидно. Не каждый бы смог почувствовать приближающуюся опасность и успеть так быстро, и точно отреагировать. Здесь явно чувствовались долгие годы военной практики. Значит не все будет так просто. Они стояли и изучали друг друга, стараясь выбрать именно то место, куда удар придется как можно больнее. Каждый из них был мастер в своем роде. Но и гнев в каждом был и он то и не дал этому затянуться на долго. Оба они сорвались с места одновременно, каждого из них одолевала жажда крови. Каждый хотел увидеть своего противника лежащего и захлебывающегося своим криком боли. И каждый понимал, что это самое желание может принести смерть, но разве может здравый разум превозмочь порыв сердца. И вот они сошлись в смертельном поединке. Железо против когтей, Человек против Зверя, борьба двух противоположностей. Стальной ливень и тонкий расчетливый ум против звериного чутья и волчьих клыков. Но отточенные удары ножей поражали только воздух, точно также как и удары мощных лап. Она противника были достойны друг друга. Но вот зелень травы поразили первые капли черной крови, а лицо человека растянулось в злорадной ухмылке. Два железных когтя в его руках вкусили вкус крови, и теперь уже не два луча было в его руках, а два кровавых ножа. Теперь было просто достаточно измотать зверя, а потом полумертвого его добить. Но тут произошло то, что он ну не как не мог предугадать. Лежавшая до этого без сознания девушка болезненно застонала. Боль, ей больно. Как ты мог человек поднять руку на ту, которая слабее тебя? Кто ты чтобы решать, что тебе дозволенно коснуться той то хотела продлить род твой? Не бывать такому больше некогда. Глаза его вспыхнули огнем. Тем, который нынче уже невозможно встретить. И он сделал то единственное что, по его мнению, было единственно правильное решение. НЕТ! Услышал он крик в своей голове. Но было уже поздно. Его могучее тело растянулось в стремительном прыжке. Это был тот удар, который он мог провести только однажды. Не было ни какого шанса выжить, но тот, кто был на его пути, умрет. Вид такого поражал даже его бывалого охотника. Зверь, который мог бы еще долго играть с ним или просто уйти, прыгнул на него. Те доли секунды, которые длилось это, для них двоих растянулось в вечность. Оборотень видел направленный на него удар, но уже ничего не мог поменять, да и не стал бы, ведь он сам так решил. Увы, холодный расчет человека слишком поздно сработал и последнее, что ему оставалось это направить свой удар в сердце летящего зверя. И вот когда каждый из них сделал свой ход, и время все равно, что вернулось в свою колею, и все случилось. Когда она очнулась Луна, уже уступала место дневному светилу. И в этих последних лучах ночного солнца она увидела два тела. Немой крик вырвался из ее горла, а руки невольно прижались к груди. Все ее тело трясло. Неужели? Ноги ее отказывались слушаться, и бросив бесполезные попытки подняться, она на четвереньках стала придвигаться к двум лежащим телам. Платье за что-то цеплялось, но она даже не обращала на это. Через немыслимые усилия она добралась до места схватки. И стоило ей только глянуть на это место, как ей тут же стало понятно, что здесь произошло за то время, пока она лежала без сознания. Прямо перед ней лежало два тела. В одном она с трудом узнала своего мужа. Ни единой царапины не было на его теле. И лишь широкая рваная рана на шее была свидетельством его поражения. Руки его все также сжимали два его любимых ножа. Не раз ей приходилось становиться свидетелем его мастерства владения этим оружием. И вот теперь он использовал его с полна. Оба его клинка били, воткнуты во второе тело. Тело большого черного волка. Тело того, кого она назвала своим ангелом хранителем. Тело того, кто пришел на ее зов и отдал, а нее жизнь. И вот тут все ее существо дрогнуло. - Зачем, как? Почему он это сделал? Пожертвовать жизнью ради меня. Почему??? Она уже не могла сдержать слезы, и те маленькими частичками боли потекли по ее лицу. Все силы уходили из нее с каждой капелькой, и она без сил повалилась на голову волка. Слезы текли по ее лицу без остановки. И вот уже маленькая струйка соленой боли потекла по морде. Крадучись она пробиралась по волосатой морде и текла прямо к носу. И вот когда первые капли коснулись его носа, все его тело дрогнуло, и задышало. И в одночасье слезы ее остановились. - Что? Она не могла поверить, неужели перед лицом смерти рука бывалого охотника дрогнула, и он промахнулась? Но нет, ее чувства не подвели ее, его грудь тяжело поднималась, и опускалась. И вот уже чувство горя и одиночества сменило чувство безмерного счастья. Неужели? И вот же слезы радости и счастья полились по ее щекам. Они были приятны, и не казались такими тяжелыми. Но вдруг и они прекратились теперь работал разум а не сердце. Теперь перед ней возник вопрос. Но его ведь нельзя бросить нельзя. Но куда же мне его деть? Ладно, соберись, надо осмотреть рану и определить насколько серьезно ранение. К ее счастью ее бабка была знахаркой, и кое, что она понимала в ранах. Да вот только единственное что ее останавливало это, было полное отсутствие знания об организме волка. Но так как больше ей было рассчитывать не на кого она, утерев слезы, приступила. Рассвет встретил его золотистым лучиком, и он сощурил глаза. Он все также лежал на поляне. Только теперь дышать стало сложней. Стоп я же сейчас человек. Но попытался встать, но сил не было, и он снова повалился на землю. Но и секунды ему хвалило, чтобы увидеть свои волчьи лапы. Значит волк. Кое-как он повернул голову, и осмотрелся. Девушку он не видел, но отчетливо чувствовал, что кто-то прислонился к нему, и мерно дышит. Хм, теперь она меня спасает Милая она наверно не спала всю ночь, мучаясь над моими ранами. И он погрузился в сон. Очнулась она ближе к полудню. Увы, она не могла больше здесь оставаться. Она знала, что к вечеру ее начнут искать, да и старушку мать нельзя на долго оставлять на долго. И ей больше ничего не оставалось кроме как идти в деревню. Дорогу она знала хорошее и уже через несколько минут она была дома. - Что с тобой? - удивленно воскликнула мать, когда увидела ее. Замучившись с раненым волком, она и забыла, что ей пришлось разорвать платье на бинты. И теперь вид ее, мягко говоря, был странным. А если еще ко всему этому добавить то что она вся была перемазана грязью и кровью, то совершенно неудивительно, то что мать удивилась ее виду. Дура, трижды дура, неужели не могла умыться по дороге, и это хорошее что ты живешь на окраине и некого не встретила по дороге. А так бы расспросов было бы просто не избежать. - Мам, не волнуйся все нормально. Просто ночью, когда я гуляла по лесу, я нашла раненого… - Кого? Волка? Нет не надо. Кого? - олененка. Вот мне и пришлось немного повозиться с ним. А кровь так это не моя, а его. А теперь извини, я очень устала, и хочу помыться и лечь спать. Конечно, расспросы на этом не закончатся, но несколько часов покоя у нее было. Помывшись, она переоделась в новое платье, и приведя себя в какое-то подобие порядка, она забилась в свое любимое кресло, и накрывшись пледом, заснула. Проснулась она только к ужину. Похватав что-то со стола, она побежала к своей поляне. Конечно, ни о какой работе она и не вспомнила, ее волновал только тот, кто весь этот день беспомошьно пролежал на той поляне. Когда она прибежала на уже знакомое место, то увидела своего ангела все также лежащего. Можно было подумать, что она отошла только на минутку. Его черная шерсть в лучах заходящего солнца казалась темно синей. И уж совсем неуместными казались белые полоски ее платья, которые перехватывали его туловище. В тех местах, где были раны, ткань потеряла свою первоначальную белизну, и теперь были сплошь покрыты кровавой коркой. - Милый мой, для чего же ты как поступил? Неужели только по тому, что я тебя позвала? В ответ он тихонько рыкнул. - Не спишь? Почему-то этот факт ее поразил даже больше чем то, что он понял, что она сказала. - Что же нам с тобой делать? Скоро люди начнут искать моего мужа. А, зная наших я уверена, что они его найдут. И вновь ей в ответ было рычание. - Наверно ты хочешь сказать, что ты не боишься никого. Но поверь мне, я совсем не хочу тебя потерять. И вновь рычание, только приглушенное, как бы понимающее. К концу дня он уже смог подняться, и сделать несколько шагов. Это привело девушку в неимоверный шок. Но как он мог ей объяснить, что процесс восстановления у оборотней идет намного быстрее, чем у них людей. К сожалению, когда Солнце сменила Луна она ушла. На прощание ее легкая рука легла ему на морду. И от этого касания у него сердце перехватило, в нем отчетливо чувствовалось любовь и ласка. Ее силуэт он еще долго провожал во Тьму, а когда она пропала из вида, он еще долго лежал и смотрел все в тоже место. Он вздохнул. Впервые за много лет он хотел спать ночью, а еще его мучил постоянный голод. Кое-как он поднялся и немного прошелся. Найти тело своего былого противник ему не составило труда. Во-первых, сил оттащить далеко, тяжелое тело, у девушки не хватило, а во-вторых, его природное чутье ему сразу подсказало куда идти. Сил охотиться у него не было, и поэтому выбирать особого не приходилось. Несколькими ударами он проломил грудную клетку у мертвого, и залез мордой в тело. Двумя рывками он вырвал печень и некогда буйное сердце. По станинному приданию именно в этих органах была вся сила. И съев, их он должен был получить силу поверженного. Нельзя сказать, что он очень верил в эту легенду, но немного сил ему бы не помешало бы это точно. Этой ночью ему предстояло еще одно дело. Необходимо было оттащить тело подальше, так что бы по возможности его не нашли. Зная этих людишек, на это не стоит надеяться. Весь день работа у нее не ладилась. Она ждала только, когда закончится рабочий день, и она сможет убежать к своему любимому. Тому, кто не пожалел и своей жизни ради нее. И вот, наконец, рабочий день закончился и она, заскочив на минутку, домой предупредить мать побежала на поляну. Она бежала счастливая, и радостная. Мысль что она, наконец-то сможет увидеть его, придавала ей крылья. Он почувствовал ее еще, когда она еще не появилась из-за деревьев. Но вот только теперь что-то в ее запахе изменилось, было, что-то странно знакомое, но что он не мог понять. Что-то из детства, когда был еще жив старый оборотень дед, который и учил его всем премудростям жизни оборотня. Он был уже настолько стар, что просто не мог превратиться обратно в человека. Но мыслил на редкость светло, и знал массу приемов и уловок. Что же это? Ох, как же плоха память. И в тот самый момент, когда ему показалось, что он вспомнил, на поляну вышла она. И все мысли улетели. Она шла ему навстречу и улыбалась. О, Богиня, как же она красива. Она шла к нему, но отчего-то с каждым ее шагом в его груди росло чувство тревоги. И в тот момент, когда ей оставалось пройти всего несколько шагов как вспышка к нему вернулось память, но было уже поздно. Из-за деревьев уже появились первые люди. Они шли, крадучись пригибаясь и прячась за деревьями. Но эти жалкие ухищрения не могли скрыть их от его зрения. Плотная стена людей постепенно появлялась из-за деревьев. Немногие среди них были безоружны, но нож за поясом был у каждого. Это не было похоже на массированную облаву, скорей они просто шли за ней. Что же это? Предала, рассказала о нем, или сама не знает, кто за ней идет? Как же ты могла быть так беспечна моя милая? Что же делать? Спрятаться? Нет, уж больно неудачное место я выбрал для отдыха. Бежать? С моим то ранением. Нет, остается только остаться здесь и принять то, что меня ждет. Он поднялся на ноги, и посмотрел в темень окружающего леса. Лапы были лишены былой мощи, а тело его опоясывали кровавые бинты, но даже сейчас вид его внушал уважение. Огромный черный волк гордо стоял в центре поляны. Свет Луны серебряным светом скользил по его шерсти, вычерчивая его силуэт во мраке ночи. Даже девушка остановилась в восхищении этого зрелища. Она стояла пораженная красотой, было в нем сейчас что-то не по земному восхитительное. А потом ноги сами понесли ее к нему. Ей хотелось обнять его, прижаться к его мощному телу, и зарыться лицом в его шерсть. Но вдруг лес за ней, в единую секунду, зажегся светом множеством факелов, а привычная тишина ночи сменилась криками множества голосов. Довольный рев множества глоток огласил всю поляну. И тут она поняла, что так насторожило ее возлюбленного. - Боже мой, что же я наделала? Нет. Я не хотела, прости меня. Прошу, умоляю, убегай. Молю тебя беги. Ты успеешь скрыться. Беги. Но он все также стоял, и лишь его глаза были полны печалью. Сзади уже было отчетливо слышно, как к ней приближаются сотни пар ног. Десятки глоток разрывали тишь ночного леса. Только лишь один голос она узнала сразу, мощный бас кузнеца. Он что-то кричал о ней, но что она не могла понять. Зато ей стало отчетливо слышно, что кричат другие. - Убить ее. - Доносилось с одного конца поляны. - Вздернуть бестью, чтоб другим неповадно было своих мужей изводить. - Доносилось с другой. И в тот самый момент, когда толпе оставалось пробежать несколько десятков метров. Перед ней возник волк. Она даже не услышала, как он развернулся и прыгнул. Она не видела его глаз, но могла поклясться, что сейчас они наполнены злобой и ненавистью. Она знала, что он будет защищать ее до самой смерти и это ее пугало. Не минуту толпа остановилась, но вдруг какой-то смельчак выскочил вперед и закричал. - Вот видите, я же вам говорил, она убила его, натравила на него своего волка, и убила. Прикончить ее, чтоб другим бабам неповадно было хороших мужиков изводить. Эти крики были смешны, и нелепы, но отчего-то некто не смеялся. Наоборот все как-то посерьезнели, и погрустнели. И вот, наконец, старый хромой кузнец добежал до общей толпы, и пробившись сквозь толпу, выступил вперед. - Эй, мужики, что же это вы задумали, неужели решили извести неповинную девку? Да волк это во всем виноват. Он проклятый наверняка ей голову задурил. Оставьтесь, деваху не трогайте. Волна шороха прошла по толпе, и вот уже еще один вышел в перед. - Эй, мужики, а ведь его, правда. Это волк все голову ей заморочил. Кончим волка и всех делов. То чувство которое она сейчас испытывала нельзя не с чем сравнить. Всю ее жизнь сейчас взвешивали, и решали без нее. И странное дело, как только до нее долетели слова о ее помиловании волк отошел назад за ее спину. Она не могла понять, что происходит сейчас в его голове. Неужели ему настолько наплевать на свою жизнь, что ее судьба волнует больше чем своя? Но как же так может быть? Она повернулась и упала на колени прямо перед ним. - Милый, прошу тебя, беги. Я задержу их, но прошу, беги. Он поднял морду и посмотрел ей в глаза, и тут она все поняла. Он никуда не пойдет и не двинется. Его глаза наполняла чистая и не прикрытая любовь. - Боже мой, ну почему же ты такой дурной? Она вскочила и побежала к толпе. Ее лицо заливали слезы. Все в ее взгляде плыло. Но она бежала, ей надо было успеть, надо было попытаться уговорить их, не трогать его. Она даже не знала, что им говорить. Толи что это она его позвала, но тогда им обоим нежить, толи что это не он здесь не причем а что стало с ее мужем она и не знает. Когда она добежала, ее в объятья принял старик кузнец. Он поднял ее голову, и посмотрел в ее заплаканное лицо. - Успокойся девочка, я знаю, кто он, и поверь нам его не спасти, хотя и был бы рад. - Но, но, прошу тебя, объясни им. Они послушают тебя. - Увы, моя девочка, сейчас их глаза застилает пелена крови, и смоют они ее только кровью. Поверь мне, я знаю его, он рад, что ты осталась жива. И вновь закричал тот же голос. - Эй, мужики, смотрите, какой трофей нас ждет. Неужто вы будете здесь ждать? Теперь она узнала этого крикуна, это был Лин, закадычный дружок ее мужа. Но теперь это мало что меняло. Потому что несколько мужиков уже кинулись к волку. Впереди всех бежал Лиин. И стоило ему приблизиться к волку, как черная тень метнулась к нему. Удар был такой силы, что тело охотника откинуло на несколько шагов, а вместо грудной клетки был сплошное кровавое месиво из сломанных ребер и разорванных органов. И после этого прыжка волк замер, и тут же несколько ударов ножей поразили его. Дикий вой залил всю поляну. Она хотела кинуться к нему, но стальные объятья кузнеца сковали ее. Он что-то говорил ей на ухо, но его она не слышала. Слух ее заполнял крик боли ее любимого. И после второго крика она все же вырвалась, и кинулась к нему. Он лежал залитый кровью и умирал, его сердце в последние разы толкало кровь по венам. Две некогда белые полосы теперь пропитались кровью, и теперь были темно красные. Из множества ран на его теле толчками выбивалась кровь. Из последних сил он повернул голову к ней, и посмотрел ей в глаза, и все также в его глазах была любовь. Любовь великая и чистая, та которую люди уже почти забыли, а помнят о ней лишь только вот такие как он. И от этого взгляда ей стало еще больней. Теперь уже и она не хотела жить. Она просто не мола поверить, что сама привела смерть к немую. - Прошу, умоляю, прости меня. Простиии. Она уже не могла говорить, в орле у нее стоял комок боли. И она упала на него. У нее уже не было сил сдерживать себя. Все ее тело испытывало такую боль, которую просто невозможно было выплеснуть слезами. Она лежала, обняв его за шею, и сама не замечала, как режет руки в кровь о его клыки. И вот уже их кровь смешалась, и теперь уже кровь их обоих заливала эту поляну. А холодный взгляд Богини Луны освещал все это своим серебряным светом. Она лежала и кричала от боли. Нет она не чувствовала боли физической, но душа ее была на грани ада. А люди вокруг стояли и смотрели на нее. Постепенно все стали расходиться и, в конце концов, на поляне остались только он, она и старый кузнец. Неслышным шагом он подошел к ней сзади и положил свою могучую руку ей на спину. Она знала, что это он, сама не могла понять откуда, но знала. Подняв лицо она посмотрела в его глаза и увидела в них то, что однажды мелькнуло в глазах волка. - Не плачь девочка. Сегодня ночью я тоже потерял любимого, сегодня я буду хоронить своего сына. А ты как я понимаю любимого. Пойдем, милая теперь ты мне как дочь, и я не держу на тебя зла. Мой сын сделал свой выбор, что ж пусть так и будет. Пойдем. Она смотрела на него, и не могла понять, что он говорит. Но она вдела в его глазах боль и сочувствие, и какой-то внутренний голос ей подсказал, что он тот, кому можно довериться. И они ушли. Ушли в лес, а на их место, на поляну пришли волки. Десятки и десятки волков со всего леса собирались здесь, что бы отдать дань уважения тому, кто был когда-то из их племени. Через год мать девушки умерла, и с тех пор девушку не видели в деревне. Кто-то говорил, что видел ее бродящую по лесу, в окружении волков, кто-то говорил, что она не забыла того горя, и не выдержав, утопилась в болотах. Но одно можно сказать, что не раз еще охотники говорили, что видели на этой поляне большого черного волка, который приходил, и ложился на середину поляны и выл. И было в этом вое столько боли и тоски, что и их сердца наполнялись болью и горечью. И даже в самом безжалостном сердце от этого воя просыпалось что-то светлое, что не давало руке подняться на этого истинного повелителя леса.