Углубившись в лесную чащу, не слыша более шума переполошенной им деревни, Серый, задрав морду к звездному небу, подал голос, ожидая ответа сородичей. Саднила спина, от усталости слипались глаза. Ночной лес отвечал молчанием. Волчья песня с каждым разом звучала все надрывнее, все меньше надежды было в ней, все больше отчаяния. Желтое яблоко луны внимало ей безразлично. Но что это? Может, послышалось? Да нет же, нет! Лес ответил! Откуда-то издалека волчий голос звал Серого. Волк рванул, забыв про усталость и боль. Захлебываясь воздухом весенней ночи, бежал, не разбирая дороги. Далекий голос становился ближе. Какой чудный голос! Совсем близко... Волк остановился, поводил носом. Запах молодой волчицы взорвал его легкие, заставляя не бежать, а лететь, сердце билось учащенно, кровь бродила, ударяя в голову. Вне себя от предвкушения близкого счастья, Серый затянул свою песню. Ленивый лай донесся с егерского кордона, но что до каких-то собак свободному волку, когда на зов его ответила волчица... Она ждала его на лесной прогалине. Шерсть ее, погруженная в лунный свет, казалась чистым серебром, глаза, точно янтарные капли, сияли. Серебристая, так назвал ее Серый. Любимый, так назвала его она. Нежно тронув его за ухо, припала на передние лапы. Отпрыгнула, помчалась прочь. В два прыжка настигнув беглянку, Серый ткнул ее носом в бок. Та упала на спину, игриво суча лапами, но, едва самец потянулся мордой к ее глотке, чтобы обозначить победу, вновь вскочила. Погоня возобновилась. Так продолжалось снова и снова. Наконец игра достигла кульминации, а возбуждение - предела. И тогда волчица сдалась, подчиняясь древнему инстинкту и суровой мужской силе... Измотав друг друга любовной игрой, волки уснули тут же, на поляне.

- Серый... Серенький, проснись. Просыпайся же! Сергей открыл, наконец, глаза. Над ним склонилась улыбающаяся мать: - Не выспался? Не ты один. Вся деревня ночью на ушах стояла из-за этого волка.
- Волка?!.
- Ну да. Представляешь, волк в деревне объявился. Его как раз возле нашего дома заметили и сразу палить....
- Подстрелили? - привстал Сергей, зевая и потягиваясь..
- Куда там... Ой, где ж ты спину-то так распахал?! Потрогал спину пальцами. Вправду, кожа содрана. .
- Да мошка какая-нибудь укусила, зачесалось, я во сне и расцарапал..
- Беда с тобой, - мать покачала головой, - может, зеленкой помазать?.
- Да ладно, мам, ты ж знаешь, на мне все как на собаке... .
- Тогда умывайся и иди завтракать. Хотя по времени пора уже обедать, соня. .
С деланной неохотой Сергей побрел к умывальнику. Глянул в зеркало. Отражение уставилось на него воспаленными красными глазами на помятом усталом лице. Будто и не спал вовсе. Подмигнув зеркальному двойнику, набрал пригоршню обжигающе ледяной воды и смыл прочь остатки сна. ...В деревню двадцатилетний Сергей с матерью приехали год назад, спасаясь от удушающей городской дороговизны. Неспешная жизнь умирающего селения казалась почти раем по сравнению с суматохой города. Отсутствие равных по возрасту друзей - своя, деревенская молодежь, какая была, давно разлетелась по городам и весям все еще необъятной, несмотря ни на что, страны - смущало больше мать, нежели с детства замкнутого, избегавшего всяческого общения Сергея. Впрочем, одиночество его было вовсе не таким уж безнадежным. В местном лесничестве приглядел он себе невесту. Ольга, дочь хозяина, ухаживала за отцом, оставшимся калекой после давней стычки с браконьерами; приглядывала заодно и за лесом: управление давно обещало прислать нового лесника, да где сыскать охотника на такое безденежное и безнадежное место... Почти лишенный возможности передвигаться, инвалид коротал время за изготовлением чучел и изрядно в этом деле поднаторел. Собственно, его ремесло и привело на кордон Сергея, когда тот, подстрелив повадившегося таскать маминых цыплят хорька, решил как-то увековечить это событие, замечательное для него, выросшего в городе и только-только взявшего в руки ружье парня. Деревенские мужики, заговорщицки улыбаясь, и присоветовали... С тех пор, чтобы почаще видеться с Ольгой, Сергей почти все свои охотничьи трофеи тащил ее отцу.. ...Переполошенная ночным событием деревня шумела, точно камыш в любимой песне участкового, который, как ни в чем не бывало, щеголял перед собравшимися у его избы мужиками в свежевыстиранных и тщательно отглаженных брюках. (Деревня благодушно закрыла глаза на то, как исчез небольшой сверток из рук чужой жены после недолгого утреннего визита к ее ночному гостю.) Стихло импровизированное вече уже затемно. Решили завтра же отправиться на отстрел обнаглевших хищников. Вернувшись домой, Сергей долго не мог уснуть, чистил ружье, готовился к завтрашней охоте. Наконец, когда глаза сами собой стали закрываться, провалился в сон.

Выкликая имя любимой, Серый мчался по ночному лесу, и тот расступался перед ним, не смея препятствовать звериной любви. Внезапно бледная тень преградила ему путь. Ощетинившись и гневно рыча, на его дороге встал матерый волк. Он был раза в полтора крупнее Серого, и тот поначалу опешил. Но лишь на мгновение, в следующий же миг он, презрев страх, бросился в атаку. Противник встретил его мощными ударами передних лап. Отскочив, Серый вновь ринулся в бой. И опять получил отпор. И снова - в драку. Наконец атака увенчалась успехом - клыки Серого коснулись шеи великана, лапа победно водружена на грудь... Готовый принять капитуляцию, победитель выпустил врага. Побежденный вовсе не казался теперь таким огромным и страшным. Проплешины на лбу и на боках, слезящиеся старческие глаза. Серый поймал взгляд престарелого волка, и прочел в нем... благодарность. Тот был счастлив: брошенный стаей умирать от голода, он повержен в честном бою, и теперь молил победителя лишь об одном. Последним рывком Серый схватил его за горло и крепко-крепко сжал челюсти. Дернувшись пару раз, старик затих. Краем глаза молодой волк заметил, что за их поединком внимательно следит вышедшая из чащи Серебристая. Бросив убитого, он устремился к ней, стараясь увести подальше от места схватки, желая выглядеть пред ней победителем матерого соперника, а не милосердным убийцей беспомощного старца. Да и та желала отдаться герою, но не палачу, и потому с готовностью пустилась вслед за избранником.

Собравшиеся у околицы деревенские охотники оживленно переговаривались - все слышали, как этой ночью в лесу вновь выли волки. Наконец, убедившись, что все в сборе, тронулись в путь. По лесу шли цепью, держа ружья наготове, но хищников словно бы след простыл. Солнце перевалило зенит, от деревни протопали порядком. Собирались уже возвращаться. Вдруг из кучи бурелома прямо на Сергея выскочила волчица. Оттолкнувшись от земли, она взлетела навстречу охотнику. Не было в этом прыжке ни угрозы, ни злобы, но откуда знать это человеку. Вскинув ружье, Сергей спустил курок... На выстрел сбежались другие охотники. Ощетинились стволами. Но больше из леса на них никто не выскакивал, и, поздравляя Сергея с завидной добычей, деревенские стрелки побрели по домам. Удачливый же охотник, взвалив трофей на плечи, отправился к леснику.

Едва на небе засияла луна, Серый вновь заспешил на свидание с Серебристой. Что-то не так было в ночном лесу. На любовные призывы его никто не отвечал. Лес все еще пах весной, но чужой, человечий запах пронизал его насквозь. Лес беззвучно стонал от незримого людского присутствия. Когда Серый прислушался к его голосам, он не поверил своим ушам. "Ее убили!" - на все лады кричал лес. "Ее убили!" - эхом и болью отзывалось в волчьей голове. Ее убили. Его не было рядом. Ядом казался теперь прозрачный весенний воздух. Серый все еще не верил в ужасное до конца, а ноги уже несли его по подсказанному лесом пути. Вот и изба лесника. На крыльце распята шкура его любимой. Легкий ночной ветерок дул в сторону волка, и запахи леса, трав, даже запах человека - все перебивал запах смерти. Показавшийся из конуры цепной псина буркнул что-то, но, признав в пришельце не учуянного им вовремя волка, выскочил, натянув цепь, залился яростным упреждающим лаем. Поздно. Серый нырнул, точно в прорубь, в темный омут окна, кроша стекло, как непрочный сентябрьский лед. Не дав спящей человечьей самке даже вскрикнуть, сомкнул клыки на ее шее. Затем разделался с немощным самцом. После, высадив второе окно, умчался прочь.

Сергей проснулся в холодном поту. Что снилось ему, он не помнил и не хотел вспоминать. Спать он больше тоже не хотел. Они с матерью заканчивали завтрак, когда в дверь постучали. На пороге стоял встревоженный участковый.
- Собака на кордоне воет с утра, не замолкает. Боюсь, не стряслось ли чего. Быстро собравшись, Сергей последовал за милиционером.
...Егерский пес, казалось, сошел с ума - выл без умолку, а завидев пришедших, выгнул спину, вздыбил шерсть, зарычал утробно. Стоило им приблизиться - брызжа слюной, бросился на них, оскалив пасть, едва не оборвав цепь. Поняв, что иным способом к дому не подойти, участковый, отвернув лицо, выстрелил дважды в исступленно лающего пса. После вошел в избу. Через мгновенье выскочил, бледный. Схватился за живот, перевесился с крыльца. Рвало его долго. Стоило поднять голову, как к горлу подкатывал очередной вал, и все начиналось заново. Сергей вдруг вспомнил сон, что привиделся ему ночью. Вспомнил и то, что снилось прежде... Побледнел, ноги подкосились. Мысли заметались в голове, путаясь. Усталость вдруг обрушилась непосильным грузом. Нетвердо ступая, он отошел к ближайшему дереву.
Сел, привалившись к стволу спиной.
И уснул.
Первый раз по-настоящему.
Навсегда...