Глава IV.
Наступал вечер, я и Крисп отправились на охоту, заодно на разведку местности. Удалось подстрелить двух оленей и принести в лагерь успокаивающие вести. По крайней мере в радиусе десяти миль не отмечалось ни одного человека. Свалив добычу у костра я подошел к Одрину.
- Что это с ними? - спросил я у него, кивком указывая на двух оборотней сидящих напротив с отсутствующими лицами.
- Ищут.
Понятно, подумал я, сканируют пространство телепатией. Что ж, тоже способ.
Ирон и еще двое вампиров начали разделывать оленей и насаживать нарезанные куски мяса на очищенные от коры прутики. В какой-то момент к ним подсела Жанна и начала кокетничат с Ироном. Бедный парень отчаянно краснел, что-то отвечал заплетающимся языком. Двое его товарищей посматривали на него с недвусмысленными ухмылками. Я проник в мысли Ирона:
"Не зажимайся, будь орлом! Ты мужик, не распускай нюни!"
Он быстро взглянул на меня испуганными глазами. Я подмигнул ему и на враз побелевшем лице вампира появилась смущенная улыбка.
"Вообще-то зря мы ее оставили, - услышал я мысли Одрина. - надо ее как нибудь спихнуть в каком нибудь городишке."
"Зачем?" - не понял я.
"Она же баба, хоть и благородная. В ордене из-за нее такие мордобои начнуться. Многие из наших бабу уже несколько месяцев не тискали, а тут глянь какая. Вампиры то еще может и потерпят, а вот за оборотней не ручаюсь... Да и сам бы я не против... еще ох как не против..."
Я ухмыльнулся. Одрин был прав, если ее скорее не вывести из Ордена и не оставит где-нибудь, то ее отымеют как простолюдинку, да и не по одному разу. Но с другой стороны: оно надо? Мне и самому, чего таить, еще как охота. Но она видимо этого не понимает. Вовсю кокетничает и стреляет глазками, а Ирон уже сам посматривает на нее весьма... да, весьма.
Я одо жил у Одрина охотничий нож и под его недоуменным взглядом обрезал свои кожанные штаны чуть выше колена. Затем скинул плащ, куртку и рубашку. Последнюю располосовал на длинные узкие полосы и обмотал ими ноги, как если бы человек накладывал бы повязки на голень и пятку, а у меня, выходит, вторую голень. С куртки я спорол оба рукава, сделав добротную безрукавку, а плащ немного подумав отдал Ирону. Парень безропотно принял подарок. Закончив издеваться над одеждой, я вернул нож Одрину.
Наконец, те два оборотня отошли от оцепенения и сказали, что ничего нет вблизи все тех же десяти миль. Я решил сам попробовать.
Когда-то, когда я еще не состоял в Ордене, а был в бегах от той же инквизиции, мне частенько приходилось прибегать к этому приему. Но тогда я мог просматривать на пять миль вокруг и на семь, если просматривать пространство, как бы узким лучем. А сейчас... Мог сказать под каким кустом какой ежик продолжает свой род в радиусе пятнадцати миль. При этом я ощущал, что не затрачиваю и шестой части своих усилий. Я слегка напрягся. Радиус увеличился до двадцати одной мили, но я перестал различать звуки. Напрягся еще. Радиус тридцать пять миль, но я ничего не вижу глазами и ничерта не слышу. Но я понимал, что смогу точно так же просканировать пространство и на ходу. А если остановлюсь, то...
- В пятидесяти шести милях к юго-востоку крупный отряд инквизиторов, движется на северо-северо-восток, наперерез нам, - проговорил я.
К счастью, услышал только Одрин.
- Мать кикимора, отец домовой, учуял... - выдохнул он, но тут же собрался. - Значит перехватят нас у самых гор. День задержки и они успеют поставит засаду, полдня - мы сшибемся лбами у подножья гор. Надо выступать немедля. Но как же Стив и Эрлон?
Я пожал плечами. Мне наконец протянули прутик с дымящимся мясом. Я все еще не вернул себе человеческий облик, но как оказалось, это мне нисколько не мешало. И со своим прутиком я управился гораздо быстрей, нежели те, кто еще хотел сохранить цивильный облик. Мы еще около часа просидели у костра и почти уговорили обоих оленей. Остатки мяса запекли на углях и завернули в мешки.
Сняться с места решили под утро. А сейчас все, кроме часовых, достали одеяла и легли спать. Одеяла не оказалось, естественно, только у Жанны. Но та не расстерялась. Забралась под одеяло Ирона. А тот с самым озадаченным видом сидел рядом и не знал что делать. Я невольно ухмыльнулся.
"Ложись рядом, не робей." - кинул я ему мысль.
Он посмотрел на меня, на Жанну и осторожно залез к ней под одеяло. Я ухмыльнулся еще раз и разлегся у догорающего костра прямо на снег. В моей то шкуре одеяла были лишними даже в самый лютый мороз.
Проснулись задолго до восхода. Потягиваясь, позевывая и поеживаясь свернули лагерь и направились дальше. Периодически я просматривал пространство. Как выяснилось на ходу я могу покрывать сорок миль, но при этом полностью глох и слеп, не помоглало даже обостренное чутье. Но вокруг было спокойно. Только обычный лес, со своими обитателями, но людей в нем небыло, ни инквизиторов, ни охотников, ни собирателей хвороста.
- А куда мы все таки идем? - вдруг спросила Жанна.
Вот ведь, и вправду женщины непредсказуемые созданмя, ведь только что я был уверен, что она думает... да ни о чем она только что не думала!
Немного помолчав заговорил Одрин:
- В Ликанленд.
- А что это?
На Жанну посмотрели как на безнадежную блондинку.
- Земля Оборотней, - проговорил Одрин. - Родина оборотней. Там где некогда жили и оборотни, и вампиры. Еще до войны.
Он замолчал. Да и понятно почему. Шестьсотлетняя война прокатилась по Ликанленду как чума. Полностью обескровила землю. Жалкие остатки оборотней и вампиров разбрелись во всех направлениях и почти тысячу лет ни кто не знал что там теперь.
Триста лет назад Орден находился в Бэлгарде. Но когда начала активизироваться инквизиция, ему пришлось искать новое убежище. За пятьдесят лет не осталось ни одного города, в который оборотни или вампиры могли войти не таясь. Но потом пришлось прятаться. Большей частью по лесам. Примерно тогда главой Ордена стал Одрин. И через несколько лет за ними начал гоняться отдельный отряд инквизиторов, поклявшийся истребить его. Одрин пытался скрываться по лесам около десяти лет, перебираясь от графства к графству, от королевства к королевству. Правда, королевства, гхм, три полета стрелы вот и все королевство. Но если честно, такое крохотное ордену попалось всего одно. И когда стало ясно, что скрываться бессмысленно, Одрин решился вернуться в Ликанленд. Ходили слухи, что некоторые одиночки решались вернуться в те земли, но правда или нет, эти слухи, никто не знал. И естественно, как по закону подлости, инквизиция угомонилась. Почти на полтора столетия. Церкви было не до того, на западное побережье Элерии пришла чума. Почти все города, все села и деревни, на протяжении десяти тысячь миль с севера на юг вымерли. Страну завалили горы трупов, гниющих прямо на улицах. Потом пришел голод. И почти полтора века Элерия карабкалась, цеплялась изо всех сил за жизнь, чтобы не сгинуть. И всего полвека назад удалось восстановить почти все, что было утрачено за время чумы и голода. Конечно еще многие города, деревни или просто отдельно стоящие крепости стояли необжитыми, но большинство уже жили прежней жизнью. В одном из таких опустевших городов и остановился Орден. Оборотням и вампирам чума была не страшна, к ним не цеплялась никакая зараза. Поэтому где то еще около двадцати пяти лет Орден даже и не слышал ни о каких Инквизиторах. Но потом поползли слухи, а спустя пять лет в тот город пришел первый отряд. Орден вновь начал бежать.
Я прибился к ним всего полгода назад. И почти на каждой неделе происходили сражения с инквизицией. Откуда они брали столько людей было непонятно. Но орден продолжал свой марш на восток, туда где родные леса Ликанленда были готовы принять своих чад.
Жанна смотрела на понуренные лица отряда с недоумением. Я потихоньку прошелся по мыслям членов отряда и выбрал все воспоминания, что были связанны и с войной, и с потерей Ликанленда, и с последующими гонениями. А потом обратился к Жанне, тоже мысленно:
"Им тяжело говорить. Лучше это увидеть"
Она не успела спросить "Что?", я послал ей все образы что успел собрать. В течение последующих пяти минут, на ее лице отображались боль, жалость и скорбь. В конце концов глаза заблестели, а по щеке потекла слезинка.
Ирон смотрел на нее глазами преданной собаки, у хозяина которой случилось горе.
"Не стой столбом, дурень, - обратился я к нему, - действуй".
Он поколебался мгновение, потом нерешительно приобнял Жанну за плечи. Дальше все шли притихшие и подавленные. Я время от времени уходил в себя и просматривал окресности, но все так же кругом было безлюдно.
Мы шли не останавливаясь почти до трех часов дня, пока раненый Элрон не попросил приостановиться, сменить повязки. На перевязку ушло почти полчаса. Слнце ползло по горизонту, а лес становился все темней. Где-то еще часа через два решили сделать еще один привал. До гор нам оставалось примерно тридцать миль. Примерно столькоже, только чуть правее, было и до отряда инквизиторов. Те очень умело и быстро отрезали Ордену все возможные пути выхода из долины, которую с севера и с востока ограничивали непроходимые горы, рассеченные бездонными ущельями, а на юге и западе были густонаселенные районы, где город можно было найти едвали не чаще, чем село или деревню. Сейчас же инквизиторы теснили Орден к единственному месту, где еще можно было перебраться на ту сторону горного хребта. Всего таких перевалов около десятка, но все они были значительно южнее, а этот перевал был последним, где можно было пройти, потому что северней, практически сразу начинались отвесные стены, и поднимались они на такую высоту, что ни какая птица не рискнула бы взлететь. Для людей он был самым неудобным и им пракчески непользовались. Однако для оборотней и вампиров он был вполне пригоден. Но если инквизиторы успеют попасть на перевал раньше, то и он окажется закрытым. Тогда придется мне поработать, потому что рисковать было нельзя. И у нас есть все шансы неуспеть. Глава V. - Будем идти ночь и еще день с короткими передышками. Так будет шанс опередить их на полдня, - проговорил Одрин, едва я поровнялся с ним. - Привал сделаем только у подножья гор.
Я молча с ним согласился. Сам перевал, если верить слухам, представлял собой узкое ущелье, с почти отвесными стенами шириной, не более пятнадцати локтей и высотой в шестьдесят, протяженностью почти в милю. Как так вышло ни кто толком не знал, то ли само так получилось, то ли маги постарались. Но если в этом ущелье будет засада, то без жертв с нашей стороны не обойдется. Я хоть и двигаюсь быстро, но всеже не могу быть одновременно в нескольких местах сразу.
Впереди, меж деревьев угадывался просвет, значит мы прошли весь лес насквозь. Дальше будет открытый участок холмистой местности, через который протянулась заброшенная дорога, по которой можно выйти прямиком к перевалу. Всеж какие мы домоседы, мелькнуло у меня в голове. Мне сто сорок пять лет, а я еще ни разу небыл по ту сторону гор. Хотя до хребта было всего пятьсот миль, если считать от того места где я обитал, которые можно было бы пройти и пешком. Однакоже нет. Все это время, в смысле с того момента, как обнаружил в себе признаки оборотня (я как и Одрин, и основная масса оборотней в Ордене были истинными, а не укушенными), я не выходил за пределы баронства Корнел, что включало в себя замок барона и четыре деревни. И все. Причем от деревни до деревни можно было дойти пешком за три-четыре часа, если очень сильно лениться. А в Ордене практически все были такими же домоседами как и я, потому что когда впереди открылся во всей своей величественной красе горный хребет, царапавший багровыми, от лучей заходящего солнца, пиками купол неба, мало кто удержался от восхищеннго "Ох!", а кто-то не удержался и от более крепкого "Ух е...ть!!!". Да и сам я не мог оторвать взгляда от откравшегося зрелища. До этого я только слашал о горах. Но одно дело слашать, другое - видеть...
- Привал, полчаса. Потом идем дальше, - скомандовал Одрин.
Расположились прямо на опушке. Кто-то быстро достал и нарезал куски холдного мяса, а потом раздал желающим. Я машинально взял протянутый мне кусок и начал жевать, одновременно просматривая окресности мыслями. Отряд инквизиторов остановился примерно в двадцати пяти милях от нас и примерно на том же расстоянии от перевала. Но,судя по всему, встали они основательно и снматься с привала не планировали до утра.
Передохнув и сменив повязки раненым, которые уже могли передвигаться самостоятельно, мы двинулись дальше, выбирая дорогу между холмами, чтобы не быть замеченными случайными лазутчиками. Так мы добрались до подножья гор, когда сумерки начали потихоньку разжижать тьму, но до восхода было еще очень далеко. Одрин скомандовал привал, а я снова просмотрел пространство, уже посылая мысль в конкретном направлении. Так мне удалось выявить, что в лагере инквизиторов началось бурное шевеление и они спешно начали собираться в дорогу. На лошадях, по относительно ровной местности, они моглибы нагнать нас уже часа через два-три, о чем я незамедлил сообщить Одрину. Он снова нахмурился, но позволил измученному отряду отдохнуть еще полчаса.
Спустя положенное время мы начали подъем по крутой и очень извилистой каменной тропе, что вела к расщелине перевала, до которого было две с половиной мили. Во время подъема у раненых снова возникли проблемы, если идти по ровной местности сил им еще хватало, то взбираться вверх по крутой наклонной самостоятельно уже не могли. Мне пришлось идти в арьергарде и помогать Стиву и Эрлону с максимально возможной скоростью. Иногда у меня возникали мысли взять и перелететь до перевала с одним из них, а потом вернуться за другим, но они уверяли что смогут идти дальше, едва стоило мне заикнуться о такой возможности.
Но когда мы прошли треть подъема я заметил внизу приближающееся с юга снежное облачко, перебегающее с холма на холм. Инквизиторы оказались шустрее чем я думал, сволочи, загоняют лошадей... Не раздумывая и не обращая внимания на протестующии восклицания я схватил Эрлона и поднялся в воздух. Подъем мы преодолели за полторы минуты и я с облегчением опустил его на землю. Не задерживаясь вернулся за Стивом и также поднял его наверх. Одрин правильно понял причину моих действий и начал подгонять остальных, а я сделав два захода смог схватить Жанну, плевать что вампирша, и поднял ее к раненым.
Когда отряд проделал половину пути, инквизиторы уже начали подъем. Я спикировал к ним, намереваясь сбросить особенно ретивых, но защелкали арбалеты и воздух вокруг раздраженно зажжужал от пролетающих мимо болтов. Пришлось уклониться, убить не убьют, но кому охота получить лишнюю дырку в шкуре? Поэтому я только кружил над ними, припугивая и не давая подниматься, по крайннй мере не так быстро. Мне пришлось еще полчаса "пугать" инквизиторов, пока отряд не взобрался весь целиком, но и инквизиторы придумали выход, разделившись на два отряда они начали попеременно продвигаться вперед, прикрывая друг друга. Но когда последний из нашего отряда скрылся в расщелине перевала, я еще минут десять не отлетал от инквизиторов, мешая им подняться выше уже с помощью телекинеза. Но для этого приходилось либо приземляться, либо зависать в воздухе, чем провоцировал святых братьев на арбалетный обстрел. Но когда решил, что с инквизиторов достаточно, развернулся и полетел за своим отрядом.
Одрин грамотно распорядился полученной форой и отвел Орден на четверть мили вперед, не останавливаясь на отдых. А я еще задаржался на склоне и сконцентрировавшись попытался телекинезом вызвать обвал. Огромный валун, к которому я уделил свое внимание, начал подрагивать, щелкая и треща, но осторожно выворачивался из насиженного углубления. А когда он наконец вылез из земли, инквизиторы успели пройти почти две трети подъема. Мне пришлось подавить огромный соблазн скинуть этот волун, который как оказалось почти на локоть возвышался надо мной, а в поперечнике его не обхватили бы и десять человек, взявшись за руки, на головы инквизиторов. Вместо этого я закупорил им вход на перевал. Попыхтев еще немного присыпал сверху небольшим камнепадом из вырванных камней из стен. Просто это их остановит по ту сторону гор и им придется либо плюнуть на нас, либо идти до близжайшего перевала. А это почти недельная фора. Окинув довольным взором плод усилий мысленных, я пошел за Орденом.
Где-то посередине перевала сделали небольшую остановку, но уже через полчаса двинулись дальше. Становилось все светлее и когда мы вышли на восточный склон в глаза ударил первый луч солнца. Поэтому мы не сразу увидели поднимающегося по горной тропе человека. Точнее оборотня. Точнее - берсерка. Да и не поднимался он, а скорее карабкался, стараясь как можно быстрее попасть сюда наверх. Вобщем, причана такой спешки стала нам ясна сразу. Снизу его преследовал чуть меньший, чем только что гнавшийся за нами, отряд инквизиторов. Я присмотрелся и увидел как человек пять вскинули арбалеты и выстрелили ему в спину. Однако берсерк мигом развернулся и ловко орудуя двухлезвенной секирой отбил четыре болта, а пятый жалобно звякнулся об камни в трех локтях справа от беглеца. Через минуту он добрался до перевала и уставился на нас. На нем была меховая безрукавка и кожанные штаны, на поясе болтались ножны из которых торчала массивная и непривычно длинная рукоять меча.
- Епп хуз лаббар! - выругался он с явным облегчением, - хоть вы-то оборотни.
Он развернулся к тропе и взял на изготовку секиру. Мы переглянулись с Одрином. Тот кивнул и я, вытащив меч встал рядом с берсерком. Вблизи он был значительно массивнее меня, что и неудивительно. Его черно-бурая шерсть на плечах и шее слиплась от крови. Явно не его.
- Рихард, - по простому представился я, решив что такому воину как он не важны всякие "фон" и "де", не говоря про "ля".
- Андре фон Тирпиц, - прорычал берсерк раскатистым басом.
Я ухмыльнулся. Благородный, мать его, а тролльим матом шлепает как корова хвостом.
- Ну же, мздрюки гхырные, чего встали, зассали? - кровожадно пробормотал Андре, нетерпеливо перекидывая из лапы в лапы секиру.
- Не, не сунутся, - помотал я головой.
- Почему? - рыкнул берсерк.
- Ну они же не идиоты. Проход хоть и широк, но даже один человек смог бы его удержать, чего уж говорить про оборотня.
- Ну и гхыр с ними, сам пойду!
И он кинулся вниз прыгая через камни прямо в цент отряда. Инквизиторы вскинули арбалеты и выпустили целый рой злобно жужжащих болтов. Однако, я бы не поверил, если бы не увидел, Тирпиц легко отразил летящие в него болты и врезался в первый ряд отряда. Там тутже образовалась лязгающая, звенящая, орущая и матерящаяся свалка. Воспользовавшись замешательством инквизиторов, я внес свою лепту в сражение.
Тирпиц рубился очертя голову, видимо уже не рассчитывал выйти не то что победителем, а хотя бы просто живым. Да и не вышел бы. В первую же минуту схватки он получил три глубоких раны, не смертельных, но малоприятных. Я вырвал меч из рук одного инквизитора и напрягся замедляя время. Оборотень и святые братья продо жали сражаться, но так будто с головой помещенные в прозрачную смолу.
На счет численности я ошибся почти в двое. Если за нами гналось человек пятьдесят, то тут было всего двенадцать, при этом трое уже оседали на землю: у одного была пробита грудь, у второго рассечен живот, а у третьего отрублена рука с мечом. Я ограничивался колющими ударами, так как на "рубку" тратилось куда больше сил. Берсерк, к моему удивлению, двигался хоть и медленней, но всеже довольно быстро, успев зарубить еще двоих, когда я вытащил клинок из последнего инквизитора. Тирпиц шатался и хрипел, глаза налились кровью, но он продолжал стискивать рукоять сильно иззубренной секиры. Раны его уже не кровоточили и теперь спешно стягивались. Во время сражений оборотни не могут тутже заращивать свои раны, для этого нужна хотябы минутная передышка.
Берсерк опустил секиру торцом поставив на землю и облокотившись о рукоять. Его тело начало меленько подрагивать и уменьшаться в размерах, а шерсть укорачиваться. Через полминуты передо мной стоял поджарый парень, с короткой стрижкой, лицо с резкими чертами слегка длинноватым носом с горбинкой и сросшимися черными бровями. Он был примерно такойже комплекции как и я, и почти такогоже роста.
- Откуда будешь? - спросил я.
Он неопределенно махнул рукой в сторону юго-востока, продолжая тяжело дышать.
- Ага, - все что мог сказать я.
К нам спустился Одрин с остальными. Пока вожак вел беседу с Андре, я осмотрел трупы, уделяя больше внимания мечам. Эти отличались от западных, у них был изящно изогнутый клинок, слегка расширяющийся к острию и заточены с обоих кромок. Сплав был очень легкий и хлесткий. Я не раздумывая взял два таких меча взамен своего старого, уже изрядно затупившегося и зазубренного. Еще я прихватил хороший кинжал с довольно широким лезвием. Когда я закончил мародерничать отряд расположился на привал.
- Ну что? - спросил я, садясь рядом с Одрином.
- А ни чего, - пожал плечами оборотень. - Говорит, что с нами пойдет, если мы не против.
Андре сидел немного в стороне и зашивал разрубленную безрукавку. Я украдкой покосился на Жанну и невольно ухмыльнулся. Та смотрела на берсерка горящими глазами жаждущей кота кошки, уже напрочь забыв об Ироне. Женщины! Чует кто сильнее. Я то хоть и посильнее буду, но я-то для нее как вечный упрек, мол невинно-укушенный. А тут вон какой. Да ему Ирон на один кутний зуб будет, даже не поперхнется.
Я исподтишка подкинул ей парочку скаберзных воображаемых картинок, стараясь замаскировать их так, будто они сами пришли ей на ум. Видимо у меня это получилось. Ее щеки враз запылали, а грудь начала часто-часто вздыматься.
- Ты что творишь, охальник? - цыкнул на меня Одрин, при этом похабно ухмыляясь.
- Опытом делюсь, - буркнул я.
Одрин хохотнул и с распросами больше не лез. А я с чувством выполненного долга растянулся на припорошенном снегом камне и мигом уснул. Глава VI. Проснулся я ближе к полудню. Небо заволокло низкими тучами, то и дело сыпавшими мокрым снегом. Отряд только начал собираться. Мне кто-то (спасибо добрым людям) оставил перекусить.
- Проснулся? Это хорошо, - сказал Одрин подходя ко мне. - Вобщем, остальным я уже сказал, теперь говорю тебе. По эту сторону гор тоже не все с инквизицией спокойно. Они тут хоть и малыми отрядами, но прочесывают леса на совесть, как частым гребнем. Сам знаю, что нам-то особой помехой они не являются, но оставлять за собой дорогу из трупов нам невыгодно. Так чего доброго до народного восстания дойдет и уже за нами будут гоняться не полоумные фанатики, а разьяренные толпы. Одиночек, таких как Андре стопчут в миг, не считаясь с жертвами со своей стороны, их еще великомучениками назовут, чтоб других шибче привлеч. Если конечно уже не стоптали. Так что нам до побережья надо идти тише кошки зашедшей в псарню.
- Побережье?! - опешил я.
- Можно и по земле, - невозмутимо проговорил Одрин, - но так крюк тыщи в три миль делать надо, а по морю, тем более если маг толковый на борту будет, дня за три доплывем.
- А до побережья сколько? - спросил я севшим голосом.
- Ну если напрямик недели три пешком.
- Ты нашими переходами мереешь?
- Если людскими-то мы и за два месяца половины не пройдем, - отмахнулся Одрин. - Благо тут леса кругом, благодать... Ну, вобщем, главное пройти как можно незаметнее, а там видно будет. Давай, собирайся, а то не ровен час подкрепление за этими подойдет.
Трупы инквизиторов оттащали в сторону от тропы и присыпали щебнем. Впрочем долго сборы не затягивались.
Следующую остановку решили сделать миль через тридцать, в чаще леса, практически вплотную подошеего к горам. На этот раз в роли проводника выступил берсерк, уверенно уводящий отряд в сторону от того места, откуда пришел сам. Раза два сворачивали в сторону, огибая возможные засады. Но к шести часам дня, когда уже почти стемнело, мы были милях в пятнадцати от гор, в глухой чаще леса. Одрин скомандовал привал. Сразу несколько человек засуетились, начали собирать сушняк, обламывая его прямо с деревьев. Я сел на землю под ствол ели, с осыпавшимися почти до самой макушки ветками, закрыл глаза и прочесал мыслями окресности. К счастью мы оторвались на приличную дистанцию. А непрекращающийся с полудня снег успел замести наши следы.
Впрочем полесу носилось достаточно прочей живности, о чем я сообщил Одрину. Тот, не будь дураком, послал двоих оборотней за свежатиной. Остальные занимались подготовкой к отдыху. Только Андре сложил шалашем хворост и развел костер, постоянно его раздувая, усиливая жар, после чего засунул в самое пекло свою секиру, благо рукоять была тоже стальной, и продолжил раздувать пламя с удвоенной силой. Добившись максимальной температуры, Андре подошел к Жану и одолжил у того молот и походную наковальню. Разместившись с кузнечным инвентарем возле костра, Тирпиц вытащил свою секиру, порядком накалившуюся, и принялся править иззубрившееся лезвие. Молотом он орудовал довольно умело, что говорило только в его пользу как о хорошо подготовленном воине.
Охотники вернулись с двумя оленями, когда Тирпиц в последний раз остудил лезвие в снегу. Добычу разделали и начали жарить на костре. Не то что бы уж принципиально важно, с кровью мясо или нет, просто так оно сохранялось чуть дольше. Плотно перекусив, большая часть Ордена начала укладываться на ночлег, перед этим выбрав часовых. Моя очередь выпала на первые три часа после полуночи.
Сумерки сгустились до почти непроглядной тьмы. Я слегка напряг глаза и все стало блекло серым, как в очень пасмурный день. Сморгнул, расслабляясь и лег спать.
Сна небыло. От нефига делать, начал ковыряться в себе, выискивая новые изменения. Телекинезом, оказывается можно создавать мощную ударную волну или плотный щит. Это не говоря про перемещение объектов. А так, поднятый взглядом кинжал ощущался как часть меня, как еще одна рука или, скорее, ладонь. Телепатией мог определить расположение любого объекта в радиусе шестидесяти миль. На чтение, а точнее просмотр мыслей, сил практически не тратил, при этом подловчился вплетать свои. И, что немало меня удивило, мог контролировать тело спящего человека. Конечно, заставить встать и пойти дрова колоть я бы не смог, но протянуть руку или проползти немного - запросто. Интересно, Одрин сильно обидится обнаружив себя в двух метрах от своего лежака? Незмаетно для себя, я соскользнул в дрему и вынырнул из нее, едва уловив приближающиеся ко мне шаги.
- Твоя смена, - зевнул Элот, единственный Проклятый оборотень в Ордене.
Я кивнул и подсел к костру, изредка подкидывая ветки. Левое ухо дернулось, уловив едва слышный шаг вампира за спиной. Запахи услужливо рссказали, что в мою сторону движется Жанна и она чем-то обеспокоена. Вампирша обошла меня, появилась в освещенном кругу и села по ту сторону костра. Я молчал. В принципе я уже знал, что она хочет сказать и о чем попросить. И я уже знал, что ей отвечу...
- У тебя есть семья? - я подавился своим ответом и уставился на нее как на алхимический куб, такой же странный и абсолютно непредсказуемый.
- Нет, - пробормотал я.
- А уменя еще жив отец, - теперь ход ее мыслей снова вернулся в прежнее русло. Ну на гхыр, читать ее мысли - верный путь к вывиху мозга. - Завтра мы выйдем из этого леса и попадем на его земли. Я хочу остаться в его замке.
- По всем вопросом вступления, выхода на пенсию и выплату премиальных обращайтесь к Одрину, он вожак и лучше меня знает что и как. Это я про то, что просто так ни кто не станет вас сопровождать или делать внеплановые остановки. Уж простите за грубость.
- Я все понимаю, - потупилась она.
Мы сидели в тишине еще минут пять. В ее мысли я старался не лезть, себе дороже. Но искоса посматривал. К моему недоумению, она смотрела в костер со странным мечтательным выражением. Я даже не пытался представить, какой хаос царит в этой миленькой головке.
- Почему вы не идете спать? - осторожно спросил я.
- Погда хорошая, верно? - рассеянно ответила она.
Блондинка, вердикт окончательный, обжалованию и пересмотрению не подлежит, пронеслось в голове.
- Ах ты хвыба лаббарная! Ползи сюда, мздрюк, пока я тебе гхыр на нос не намотал! - пробомотал Андре сквозь сон и добавив еще пару ругательств, мирно захрапел.
А Жанна даже не покраснела, только как то счастливо вздохнула и продолжала смотреть в костер с блаженной улыбкой на лице.
Ваггурц, причем полный. Я постарался расслабиться и просмотреть окрестности мысленно. Но все оставалось неизменным, в этом лесу мы были одни. Все оставалось неизменным, только Тирпиц еще пару раз что-то пробормотал, перевернулся на другой бок и уснул сном праведника. Да уж, ночька выдалась веселая.
Я продолжал изредка посматривать на Жанну, подкладывая веток в огонь. Не сразу сообразил, что вообще-то сейчас середина зимы, да еще ночь. Мороз такой, что трещат еловые стволы, а вампирша даже не ежится, как будто сейчас разгар лета. Впрочем, я мало что знаю о вампирах, темболее Высших. Одрин как-то раз обмолвился, что истинные Высшие вампиры могут жить вне времени. Я этого не понял до сих пор. А старый оборотень говорил с таким убеждением, буд-то это не его дед был алхимиком, а он сам. И с огромным азартом конопатил мне мозги про время, пространство, Временые Ямы, Спирали Первоматерии и прочую ахинею, что будь рядом священник, то он бы запинал бы Одрина босыми пятками и забрызгал бы святой водой насмерть, а то бы еще и крестом по лбу приложил, для верности и "очищения души от скверны". По спине пробежал холодок от пришедшей мысли: если эта блондинка может крутить пространством направо и налево, выворачивая как ей заблагорассудится, то не прибить ли ее, пока она не свернула бы на гхыр, в прямом смысле слова, весь этот континет? Ну уж нет, нафиг такое счастье!
Жанна замурлыкала какую-то песенку. Почему-то мне стало не посебе и я осторожно хвостом отполз от нее на поллоктя. Думаю, что чрезмерно бодрствующая по ночам вампирша станет серьезной зевающей обузой днем. Поэтому решил ее тихонечко усыпить, насылая на нее как бы мысленный морок. К счастью, это подействовало и вскоре она начала позевывать, мурчание становилось все тише, глаза слипались... а сама она начала опасно крениться в сторону костра. Сосредоточившись, я застовил подняться ее в воздух и перенес на раскинутое одеяло, в которое она тут же закуталась и начала мирно посапывать. Еще минуту я посылал ей усыпляющие мысли, а потом смог расслабиться - Жанна крепко спала.
Женщины, это самые страшные создания на свете. Если действия даже самого хищного зверя можно просчитать, то женские поступки остаются непредсказуемыми, вплоть до момента их свершения. Надо скорее от нее избавляться...
Утром Жанна поговорила с Одрином и изложила свою проблему. Вожак долго думал, но пообещал помочь. Как назло, в этот момент рядом был только я и Андре. Одрин сделал выбор в мою пользу, чтоб ему долго жилось...
- Ты пойдеш в сопровождении. - Сказал он. - Мы останавливаться не будем, курс прежний, так что доставь и сразу дуй обратно.
Я кивнул и тяжело вздохнул. Спорить с Одрином бесполезно.
Я и Жанна отделились от отряда практически сразу, как только вышли на опушку леса, а там встали на крыло, держа курс на юго-восток. Примерно через час полета мы увидели возвышающийся на холме замок. Издали он казался как и все замки - древний и не сокрушимый. Вблизи... Вобщем, когда нам оставалось до замка не более лиги, стали видны следы разрушения и пожара. На подходе к замку лежали тела убитых, в воротах замка зияла странная дыра, как буд-то лист пергамента проткнули раскаленным железным прутом. Стены во внутреннем дворе были опалены страшным огнем, но сейчас ничего не горело, хотя трупы даже еще не остыли. С воздуха было прекрасно видно, что павшие были инквизиторами. Их было около двух десятков.
Мы собирались приземлиться, но в этот момент из ворот вышел рыцарь, в безумно дорогих доспехах, словно делали их гномы, но по технологии эльфов. Паладин, решил я. Он поднял правую руку с жатым кулаком и начал что-то говорить. Не знаю что, но шерсть на загривке у меня встала дыбом. Я сложил крылья и сжался в клубок, провалившись вниз сразу на десяток ярдов. И не зря. В тот же миг над моей головой пронесся поток белого то ли пламени, то ли света, сорвавшегося с разжавшейся ладони паладина. Не дав мне опомниться, он вскинул обе ладони посылая в меня сгустки белого сияния. От них не веяло угрозой, она исходила от паладина, но я всеже уворачивался, хотя один раз всеже белый поток задел кончик левого крыла. Все-таки это был огонь. Зашипев от боли я увернулся и набрав высоту увлек за собой Жанну и помчался в обратном направлении. Вампирша все поняла правильно и летела за мной не отставая. Попетляв для верности по лесу мы выждали в чаще какое-то время. Я прислушивался к чутью и мыслям, но погони за нами небыло. Мы снова взлетели и направились за Орденом.
Отряд удалось нагнать через сорок минут. Не теряя времени на болтовню, я открыл воспоминания для Одрина с момента подлета к замку. Оборотень увидел все за несколько секунд и теперь на его лице боролись два чувства - встревоженность по поводу паладина и бессильная злость навозврат Жанны.
- Ну, что делать будем? - Спросил я.
- А что и раньше, идти, - в тон ответил Одрин. - только шустрее. |
